Cucurrucucu Paloma

Dicen que por las noches 
no más se le iba en puro llorar;
dicen que no comía, 
no más se le iba en puro tomar.
Juran que el mismo cielo 
se estremecía al oír su llanto,
cómo sufrió por ella, 
y hasta en su muerte la fue llamando:
Ay, ay, ay, ay, ay cantaba, 
ay, ay, ay, ay, ay gemía,
Ay, ay, ay, ay, ay cantaba, 
de pasión mortal moría.
Que una paloma triste 
muy de mañana le va a cantar
a la casita sola 
con sus puertitas de par en par;
juran que esa paloma 
no es otra cosa más que su alma,
que todavía espera 
a que regrese la desdichada.
Cucurrucucú paloma, 
cucurrucucú no llores.
Las piedras jamás, paloma, 
¿qué van a saber de amores?
Cucurrucucú, cucurrucucú, 
cucurrucucú, cucurrucucú,
cucurrucucú, paloma, 
ya no le llores 

***
Молва твердит, что по ночам
он больше не плачет;
молва твердит, что он не ест,
и больше ничего не ждёт.

Клянутся люди, что даже небо
содрогается, услышав его плач,
о том, как он страдал из-за нее,
и даже умирая, он призывал ее:

Как он пел,
Как он стонал,
Как он пел,
от смертельной страсти он умирал.

Одна лишь печальная голубка
споет ему рано утром, залетев
в опустевший дом
с распахнутыми настежь дверями;

клянутся люди, что голубь этот -
его душа,
что все еще ждет
её возвращения.

Cucurrucucú 
Голубка... 
cucurrucucú 
Не плачь.

И сколько б ни было им лет,
что знают камни о любви, голубка?

Cucurrucucú, cucurrucucú,
cucurrucucú, cucurrucucú,
cucurrucucú
Голубка, уже не оплакивай его...